Розанов В. В.

Розанов Василий Васильевич (1856—1919) — писатель, публицист, религиозный мыслитель. Окончил Нижегородскую классическую гимназию и историко-филологический факультет Московского университета. Работал учителем истории и географии в провинциальных городах. В 1893 г. переехал в Петербург. С 1899 г. постоянный сотрудник газеты А. С. Суворина «Новое время». Печатался в журналах: «Вопросы философии и психологии», «Русский вестник», «Русское обозрение», «Русский труд», «Новый путь», «Мир искусства», «Весы», «Золотое руно», а также в газетах. Был одним из учредителей Религиозно-философских собраний (1901—1903), переросших в 1907 г. в Петербургское религиозно-философское общество. Летом 1917 г. переехал с семьей в Сергиев Посад, где умер от истощения, в нищете.
По названиям его книг можно составить представление об основных проблемах, занимавших В. Розанова. «Сумерки просвещения» (1899), «Религия и культура» (1899), «Природа и история» (1900), «Семейный вопрос в России» (1903), «Около церковных стен» (1906), «В темных религиозных лучах. Метафизика христианства» (1911) и др. Незадолго до смерти он составил план своих сочинений в 50 томах. Сегодня его называют основателем теории и практики постмодернизма. На исходе ХХ века Андрей Синявский и Венедикт Ерофеев признали свое литературное и мировоззренческое родство с Розановым. Замечательный духовный портрет В. Розанова представляет собой двухтомное собрание воспоминаний и статей о нем в серии «Русский путь».
Свящ. П. Флоренский, любивший Розанова, писал в частном письме: «Это — стихия хаоса… Существо его — Богоборческое». Прот. Флоровский признавал в Розанове религиозный темперамент, но считал его «религиозно слепым». Одновременно он называл Розанова загадкой, и притом «загадкой типической». Бердяев говорил о нем как о гениальным обывателе. Розанов, безусловно, не был мыслителем-аналитиком, но его сентиментальность и типичность «загадочного мышления» характерна не столько для интеллигенции его времени, сколько ближе к определенному типу нынешнего интеллигента. Поэтому его оценка Русской Православной Церкви в начале ХХ в. представляет интерес как некий стереотип отношения к Церкви, нечуждый весьма многим нашим современникам, ищущим религиозной правды и духовного покоя. Розанов не стремился дать окончательный ответ на поставленные им вопросы (что точно выражено, напр., в названии кн. «В мире неясного и нерешенного»), скорее, он хотел привлечь внимание современников к насущным проблемам жизни России, которые обострились с общим кризисом европейской культуры в начале XX в. «Его произведения не носили систематического или даже последовательного характера, — писал Н. О. Лосский, — но в них часто обнаруживались искры гения» (Лос-ский Н. О. История русской философии. М., 1993. С. 435). Г. Федотов заметил как-то: «В Розанове умирающая Россия находит своего плакальщика». Плач о России, предчувствие ее гибели — одна из самых жгучих тем его книги «Опавшие листья». «Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы должны любить ее именно, когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа, наконец, даже порочна… Но это еще не последнее: когда она наконец умрет и будет являть одни кости — тот будет “русский”, кто будет плакать около этого остова, никому не нужного, и всеми плюнутого. Так да будет…»
В творчестве Розанова, на первый взгляд, совмещается несовместимое: церковное благочестие и любовь к православному быту со своего рода антихристианством, юдофильство и юдофобия со славянофильством и западничеством, этическая озабоченность с демонстративным аморализмом. Он писал одновременно в крайне правые и в крайне левые газеты. Его называли «литературным юродивым». Розанов сравнивал себя с французским королем Генрихом IV, который в один день служил лютеранскую и католическую мессу. Одно очевидно: Розанов был искренним и религиозным в смысле потребности любви к Богу. «Бог взял концы вещей и связал в узел — не развязываемый. Распутать невозможно, а развязать — все умрет».
«Розанов умер как добрый христианин, — пишет Н. О. Лосский. — Перед смертью его сердце преисполнилось радостью от Воскресения Христова. Несколько раз Розанов приобщался, и над ним совершали церковный обряд соборования» (В. В. Розанов: pro et contra: В 2 т. СПб.: РХГИ, 1995. Т. 1. С. 257). Свящ. Павел Флоренский описывает последние дни и погребение B. В. Розанова в письме к М. В. Нестерову: «Много раз приобщался и просил его соборовать, он нашел тут свящ. о. Павла себе по нутру… Когда увиделся с ним в последний раз, за несколько часов до смерти, то В. В. встретил меня смутно — уже прошептанными словами: “Как я был глуп, как я не понимал Христа”… похоронили его бок о бок с К. Леонтьевым, его наставником и другом…» (В. В. Розанов: pro et contra: В 2 т. СПб.: РХГИ, 1995. Т. 1. C. 258—259).

Сочинения: (совр. изд.): Мысли о литературе. М., 1989; Собр. соч.: В 2 т. М., 1990; О себе и жизни своей. М., 1990; Религия. Философия. Культура. Собр. соч. М., 1994—1995. [Т. 1—6]; Собр. соч.: Около церковных стен. М., 1995. Уединенное. М., 1990.

Литература о В. В. Розанове: В. Розанов: pro et contra: В 2 т. СПб.: РХГИ, 1995; Курдюмов М. О Розанове. Париж, 1929; Синявский А. Д. «Опавшие листья» В. В. Розанова. Париж, 1982; Николюкин А. Н. Василий Васильевич Розанов. М., 1990; Фатеев В. А. В. В. Розанов: Жизнь. Творчество. Личность. Л., 1991; Носов С. Н. В. В. Розанов: Эстетика свободы. СПб., 1993; Пишун С. В. Социальная философия В. В. Розанова. Владивосток, 1993; Пи-шун В. К., Пишун С. В. «Религия жизни» В. Розанова. Владивосток, 1994.